Внимая чарующим звукам новейшего лонгплея «Epitome of Torture», который Sodom выкинули на прилавки магазинов весной, невольно вспоминается история группы, начиная так с 2001 года. Новейшая история, которая пишется и поныне…

Как сейчас помню, у бундес-трио выходит убойный и всесокрушающий пласт «M-16», в ходе тура в поддержку которого немцы впервые в своей истории доезжают аж до Москвы, и круче этого, казалось, не было ничего на свете. Эх, сколько было надежд и мечтаний, что вот следующий студийник будет совсем скоро и окажется вообще бриллиантово-шедевральным… Но нет, диска «Sodom» (2006) пришлось ждать утомительно долго, и ничего примечательного собой он, увы, не явил.

Ну, неровные альбомы у Энжелриппера – дело не такое уж необычное, так что и невнятная компиляция «The Final Sign of Evil», вышедшая годом спустя, лишь заставила сильнее ждать полноценного сета новых хороших песен. Но сколько фэнов были довольны следующим студийником «In War and Pieces» (2010), сказать сложно. По крайней мере, многие поклонники группы скептически восприняли тот опус, оставшись недовольными некоторой шаблонностью песен и низким градусом угарности. И вот, наконец, свежайший «Epitome…». Вот он-то, напротив, способен, наверное, любого фэна герра Зюха и Ко – что охладевшего к группе, что по-прежнему молящегося на иконостас с Кнарренхайнцем – воспрять духом и заново обрести веру в человечество. Или ненависть ко всему живому – кому как нравится. Похоже, этот монстр ничуть не уступает ни упоминавшемуся «M-16», ни даже такой глубинной бомбе, как «Tapping The Vein». Нам выпала удача: мы сумели пообщаться с Дядькой Томом о новом творении возглавляемого им коллектива, причем в ходе разносторонней беседы были также затронуты вопросы культурного просвещения работников угольной промышленности и другие животрепещущие темы!

Привет, Том! Хотелось бы в первую очередь услышать твою оценку данного релиза, сравнение его с предыдущими альбомами Sodom. Как по мне, «Epitome of Torture» очень похож на «In War and Pieces», но в новом диске больше энергии, он более живой и энергичный, более дикий и отвязный.

Ты знаешь, я не хотел бы заниматься сравнением ни с предыдущим альбомом, ни с более ранними дисками. Но отличия есть, ты прав, я думаю, дело в барабанщике. В нашем новом барабанщике Макке. Вместе с ним мы написали более быстрые и тяжелые вещи. Другая примечательная вещь – это продакшн. Мы привлекли Вальдемара Зорихту, и он помог нам сделать бас более типичным для Sodom и таким же громким, как на альбомах «Agent Orange», «Better Off Dead» и так далее. Кроме того, мне не нужен был такой полированный звук, как на «In War and Pieces», а нужно было больше живой атмосферы, больше грязи… И это тоже одно из отличий.

Да, я должен признаться, что не помню другого альбома Sodom, где был бы настолько же четкий и акцентированный бас, который рвет и мечет…

Это все Вальдемар. Он помог сделать бас так, как я люблю, в духе раннего Venom, или Kiss, или Motörhead. Толстый жирный звук, более выдвинутый на передний план. Нам нужен такой звук, так как живьем мы играем с одной гитарой, и поэтому бас должен звучать громче, чем обычно. А кроме того, это просто больше в духе Sodom. Но, конечно, наш новый барабанщик тоже сыграл свою роль в том, чтобы новый альбом получился крутым. Макка ведь очень долго не играл в профессиональных группах, и для него приглашение в Sodom был чем-то вроде испытания. Но он справился и даже принял участие в написании песен. В общем, я люблю «Epitome of Torture». Я думаю, у нас получилось написать хорошие новые песни, многие из которых звучат довольно мелодично, например, «Tracing the Victim» или «Cannibal». Мы старались сохранить дух Sodom и вместе с тем двигаться вперед.

В чем разница подходов к продюсированию Вольдемара и вашего прежнего продюсера Харриса Джонса?

Харрис… Ты знаешь, он работал больше как со-продюсер, как звукоинженер. А я плачу деньги за продюсирование, а не за высокотехнологичную студию. А Вальдемар как раз тот продюсер, который старается изо всех сил. Он может работать со мной над каждой музыкальной фразой. Он может сказать: здесь ты можешь попробовать покричать, как Том Арайа, или заорать в стиле Кроноса из Venom, или же просто рычать в дэт-металлическом стиле. Мы можем записать несколько вариантов одного и того же куплета и потом выбирать самый подходящий вариант во время микширования. С ним тебе приходится работать по-настоящему тяжело. Он заставляет тебя добиваться наилучшего результата. Харрис обычно говорил так: «Эта песня получилась нормальной, давайте приступим к следующей…» Вальдемар… Я не могу найти английского слова для описания. Он перфекционист, он очень точный.

Можно сказать, что для вас Зорихта стал тем же, чем Боб Рок для Metallica?

Да, да. Именно. Он и помог нам с песнями. «Добавьте здесь соло, а там хоровые подпевки». Конечно, в конце концов решение было за нами, но у него было очень много идей.

А на прошлой рекорд-сессии он ведь не вмешивался в процесс сочинительства?

Нет, мы придумали все песни до рекорд-сессии. И песни все-таки пишем мы. Но все равно, Вальдемар говорил: сделайте здесь соло покороче, здесь слишком длинный текст, здесь можно, наоборот, что-то добавить. Это работа продюсера и это то, что нам надо. 

Так значит, это благодаря его советам у тебя появилась идея спеть отдельные партии рычащим вокалом?

Да. Например, песня «Stigmatized». Меня спрашивали, а кто был приглашенным вокалистом в этой вещи? Я отвечал: я сам себе приглашенный вокалист. Там звучит только мой голос. Песня получилось довольно-таки брутальной и грубой. Вообще я думаю, что разнообразие типов вокала делает этот альбом весьма… возбуждающим, что ли.

Давай поговорим о песне «Katjuscha». Как вы решили сделать своего рода кавер на одноименную советскую песню в начале трека?

В первую очередь «Катюша» – это реактивный миномет, который использовала советская армия во время войны. Мы должны были играть в Израиле в прошлом году, но как раз тогда возобновились обстрелы израильской территории, в тои числе из «катюш», и какие-то ракеты долетели до Тель-Авива. Если честно, то мне стало страшновато. Я решил не ехать туда. И потом возникла идея этой песни, ведь Катюша – это, как известно, еще и женское имя. Получается совпадение, типа «Little Boy» – нашей песни с альбома «M-16», ведь «Малыш» – это еще и название первой атомной бомбы. Это глупо и это безумно. Но это стало вдохновением для меня, это стало той искрой, которая сподвигла написать новую песню. И потом возникла идея сделать интро на гитаре с использованием той советской песни. Вообще я ненавижу все это. Хотя я и охотник, но я ненавижу оружие для войны и сами войны. Я хочу жить в свободном мире, но все, что происходит в нашем мире, конечно, меня сильно беспокоит, но и, вместе с тем, дает повод для размышлений, для написания новых песен.

А сама песня написана о девушке?

Я постарался совместить это. Написать и о девушке, и о ракете. Если ты сможешь прочесть между строк, ты поймешь это.

Дама по имени Надя Хертен написала вам тексты песен «Cannibal» и «Tracing the Victim». Кто она?

Это друг группы и подружка нашего бывшего барабанщика Бобби. Она пишет замечательные тексты. Она предложила пару текстов для нового альбома. «Cannibal», например, блестящая песня про каннибала из Ротенбурга. Я не могу платить за это, но когда Надя послушала готовые песни, ей очень понравился результат, она осталась довольна сотрудничеством. У нее все хорошо с английским и грамматикой, это еще одна причина, по которой мы работаем вместе.

У меня последний вопрос о новом альбоме. Вы использовали название «Sodom» для своего альбома в 2006, а сейчас одна из ваших песен называется «S.O.D.O.M.». Это игра слов или же это может быть как-то расшифровано?

Хороший вопрос. Когда мы только сочинили эту композицию, то у меня еще не было текста. И во время припева я вместо текста стал кричать S.O.D.O.M. в микрофон. А потом пришла мысль, что это было бы хорошим названием для песни, ведь у нас уже были песни с названием типа «Sodomized» или «1,000 Days In Sodom»… И я решил сделать эту вещь посвящением всем нашим фэнам, экс-участникам группы, тем, кто нас поддерживал, и так далее. Песня и текст написаны со своего рода оглядкой на альбомы «Agent Orange» и «Better Off Dead» и отражают то, что эта музыка жива. Это настоящий киллер! Я включу ее в наши сет-листы. Это одна из самых убойных вещей, которую я когда-либо написал.

Да, забыл спросить, все никак не могу понять, зачем все сейчас – и в том числе вы – выпускаете альбомы и на виниле? Звук же цифровой, по идее, что на CD, что на LP все должно звучать одинаково.

Для винила мы сделали второй мастеринг! Там все звучит немного иначе, там не такие выведенные басовые частоты. А вообще все это требования лейбла. Ему надо сделать дигипак и винил с бонус-треками… С другой стороны, это все интересно коллекционерам. Хотя я сам не очень положительно отношусь к тому, что кто-то получает дополнительные песни, а кто-то нет.

Я как один из авторов журнала занимаюсь не только интервью, но и рецензирую альбомы, и вот не так давно писал обзоры свежих работ Kreator и Destruction. Что ты о них думаешь?

Очень хорошие альбомы. Я даже спел на песне «Legacy of the Past» у Destruction. Мне кажется, они даже более трэшевые, чем мы или Kreator. Хотя те добились невиданного успеха с новым альбомом, он изумительный. Мы все хорошие друзья. Мы даже сыграем на следующей неделе на фестивале, и я с нетерпением жду этого, так как мы все словно большая семья.

А почему никто не ценит Holy Moses? Сейчас вот говорят о «Teutonic Four», под которыми понимают Sodom-Kreator-Destruction-Tankard, но про Holy Moses словно забыли…

Думаю, это потому, что они распадались, у них было слишком много лет без новых альбомов. Очень жаль, что о них мало говорят, это стыдно. А вообще, я лично не люблю название «Тевтонская четверка», есть просто четыре популярные группы, и все.

Мне еще интересно узнать твое мнение о различиях между американским и немецким трэшем.

Мне нравятся штатовские группы, когда только появились Slayer или Exodus, мы были потрясены. Но, конечно, у немцев свой стиль. Есть ведь разница в том, когда ты вырастаешь рядом с океаном – я имею в виду Лос-Анджелес и Бэй-Эриа – и когда ты растешь среди угольных шахт и соответствующего окружения. Но в музыкальном плане американские группы, конечно, более крутые. Вообще, я предпочитаю английские группы того времени. Своего рода промежуточный этап между немецкими и американскими группами.

Например, Onslaught?

Да, но, в первую очередь, Venom из Ньюкасла. Это тоже такой рабочий город. (Том имеет в виду свой город Гельзенкирхен, в котором жило множество шахтеров, одним из которых Том был когда-то, – прим. J.L.) Еще отличной группой я считаю Exodus. Если кто-то никогда не слышал трэш, то ему можно поставить их дебютник «Bonded By Blood» или концертник «Another Lesson In Violence» – это совершенный трэш. Вообще, если ты хочешь описать трэш… Для меня это значит быть свободным и делать, что хочешь. В свое время это была почти что революция. Сейчас хэви-металом никого не удивишь, а тогда это было невероятно. Мои родители, услышав наше первое демо, были в шоке, школьный учитель был в шоке… Очень важно хранить тот дух бунтарства, и мы попытались воплотить его в новых песнях, на новом альбоме.



Расскажи о тех первых днях своего увлечения трэшем, как все это начиналось?

В 82-м у нас в Германии никто еще не говорил о трэше. Первый альбом в таком стиле, который я услышал, был Venom «Welcome to Hell». После него все изменилось. Моя жизнь изменилась. Когда я его слушал, то не верил своим ушам. Под его влиянием мы и собрали свою группу. Мы хотели играть, как они, или даже еще более тяжело. В моем классе в школе училось тридцать детей, и из них я один слушал такую музыку. На первом демо Sodom мы как раз попытались сделать что-то в стиле Venom и, как я уже говорил, все были в шоке. Это дало нам стимул двигаться дальше, записать второе демо, в конечном итоге получить контракт на запись первого альбома. До этого я слушал Rainbow, AC/DC, Black Sabbath, но после появления Venom все изменилось. Мы устраивали вечеринки, слушали новые альбомы Venom и понимали, что уже не будем прежними никогда!