Темный зал кажется задымленным. Звук будто отражается от стен и проходит сквозь тело. Тусклый грязно-желто-зеленый свет выбивается из кромешной тьмы и позволяет разглядеть очертания «великих и ужасных» Bohren & Der Club of Gore. Их хоррор-джаз — это музыка ночных городов, самая медленная музыка в мире. В лучшем случае вы впадете в транс, но точно не уснете. На первый взгляд, в пьесах Bohren & Der Club of Gore ничего не происходит. Заторможенно и замороженно тянут они свою похоронную прелюдию. Но та гипнотическая сила, которой обладает музыка, выдает ее гениальных создателей. Ведь что такое ужас? Размалеванные лица, лампы кровавых цветов, душераздирающий вокал и мозговзрывающие риффы? Нет. Крайне угрюмые, безмолвные люди из будущего, напоминающие нам, что никто не застрахован от вечного пребывания в сумасшедшем доме. Шеф «клуба» Мортен Гаас уделил нам несколько минут перед выходом на сцену московского клуба «Ikra»…

Известно, что участники вашего коллектива ранее имели пристрастия к самым экстремальным направлениям тяжелой музыки: грайндкор, хардкор, дэт-метал… Что же натолкнуло вас на создание фактически нового, совершенно «неметаллического» стиля?

Это, видимо, судьба. Можно сказать, что мы копировали музыкантов, которые нам нравились. Исполняя похожую музыку, мы учились. Я до сих пор не умею играть на фортепьяно так, как мне хотелось бы. Играть хардкор или металл на гитаре гораздо проще. А что касается неметаллического стиля… Так это был целый процесс, не такой уж и трудный.

Почему вы изначально отказались от использования вокала?

Это уже другая история. Вокал использовался в самом начале, когда мы еще были «тяжелыми». Но пение наше оставляет желать лучшего. Мы решили стать инструментальной группой. Это «Gore»! Нам не нужен вокал.

Более десяти лет ваш состав остается неизменным. Скажи, насколько сложно пятерым людям столько времени концентрировать внимание на такой мрачной музыке?

Нет, нам просто. Потому что мы знаем, чего хотим. Мы все заинтересованы в этом музыкальном направлении.

B одном из интервью вы говорили, что фильмы ужасов никак не повлияли на ваше творчество. Что же заставляет вас создавать настолько жуткую музыку?

Драмы жизни. Кроме того, научная фантастика — то, чего никогда не случится и не может быть в реальном мире. Я обожаю атмосферу фильмов ужасов. Пересмотрел очень много ужастиков.

Оформления ваших ранних альбомов имеют отношение к кинематографу, а более поздние — нет (по крайней мере, на первый взгляд). Насколько пристальное внимание вы уделяете визуальному аспекту своего творчества?

Мы серьезно подходим ко всем аспектам. Но знаешь, так утомительно подбирать «картинку» на обложку альбома… Намного важнее то, что «внутри». Даже не знаю, как получилось, что именно первые альбомы вызывают «киношные» ассоциации. Нам так не кажется.

Знакомы ли вы с музыкальным движением «Rock In Opposition», в котором творили такие составы, как Univers Zero и Art Zoyd? Атмосфера некоторых их произведений вполне созвучна вашему творчеству.

«Rock In Opposition»… Что такое «Rock In Opposition»?? Я первый раз об этом слышу. Мы точно не «в оппозиции».

Бывало ли, что пришедшая на ваш концерт публика в принципе не понимала, что происходит и куда она попала? Или люди, посещающие ваши шоу, всегда «в теме»?

Да каждый раз одно и то же. Мы стоим в темноте, играем нашу музыку… И никого особо не видим. Нам трудно разглядеть публику, которая на нас пришла. И… Мы не в оппозиции, нет! Эта тема еще долго не будет давать мне покоя.

Среди ваших слушателей есть любители джаза, тяжелой музыки, пост-рока и прочей экспериментальной музыки, а что слушают сами участники B&DCoG?

Здорово, что нашу музыку принимают любители многих совершенно разных направлений. Сами мы тоже можем слушать любую музыку. Только вот регги я не люблю. И сальсу.


Благодарим Илью Зинина (клуб «Икра»)
за помощь в организации этого интервью