In The Nursery – музыкальный проект двух братьев-близнецов из Шеффилда, Великобритания. История группы насчитывает более двадцати пяти лет, за которые Клайв и Нигель Хамберстоуны выпустили около двух дюжин альбомов. Плодотворный творческий союз братьев подарил группе отличительное звучание, в котором улавливается гармоничная смесь электроники, классических аранжировок, оркестровая перкуссия и влияния современности. Музыка In The Nursery не подвластна времени и всегда актуальна. Записи ITN использовались в качестве саундтреков к легендарным фильмам: «Интервью с вампиром», «Авиатор», сериалу «Никита» и т.д. Параллельно с работой над альбомами, последние десять лет дуэт уделял много внимания написанию музыки для классического немого кино и выступал со своей программой по всей Европе, Южной Америке и Австралии. Мы связались с уникальными братьями и представляем вам итоги нашего интервью.

Почему вы выбрали такое название группы, что оно для вас значит?

Клайв: Мы решили назваться In The Nursery в 1981 году, когда сыграли свой дебютный концерт.  Мы выбрали эту фразу, потому что она отражает наш интерес к различным темам, связанным с детством, например, к таким, как детская наивность, аутизм. В текстах песен и образах мы исследуем аспекты детской психологии. Время вытеснило наши прежние интересы и привнесло новые влияния, так что сейчас название не имеет для нас того значения, которым обладало ранее. Поэтому мы сократили название группы до аббревиатуры ITN и предпочитаем использовать его в виде логотипа.

Как название отражается на вашей музыке?

Нигель: Многие годы мы использовали аббревиатуру ITN, но само название In The Nursery всего лишь было выбрано когда-то, чтобы отразить природу тем, на которые мы писали и которые интересовали нас в начале карьеры. Сейчас, конечно, все изменилось, но все ещё осталось напоминание, что годы жизни ребенка, когда формируется его характер, являются очень важными в формировании будущей личности. Это то, что означает In The Nursery. Я думаю, эта тема всегда будет актуальна, несмотря на то, что мы изменились.

Я знаю, вы пишите саундтреки к фильмам. Откуда интерес к этой сфере?

Н: Как вы знаете, у нашей музыки всегда были кинематографические элементы. В начале 1996 мы обсуждали поручение «The Cabinet Of Doctor Caligari» с Cinema, откуда последовало предложение спродюсировать аккомпанемент для особого просмотра одного фильма. После тяжелой работы над проектом на протяжении месяца и последующего выступления, мы решили выпустить музыку к этому перфомансу на диске, который стал первым в цикле релизов под названием «Optical Music». Музыка к фильму тесно связана с потрясающими образами и экспрессионистскими символизмом этого фильма. Она отличается гипнотизирующей и действующей на подсознание текстурой звука. Наш саундтрек исполнялся во многих британских кинотеатрах, и кульминацией выступлений стало приглашение в 1997 году представить нашу программу в превосходном Teatro Metropolitan в Мехико, перед более чем двухтысячной аудиторией.

Ваши композиции вошли во многие культовые фильмы. А есть ли какие-то картины, для которых вы бы ни за что не взялись написать песни?

Н: Наша музыка использовалась для рекламы многих замечательных фильмов, таких как «Интервью с вампиром» и «Авиатор», но полнометражные саундтреки мы записывали для классического немого кино. Это часть нашей работы «Optical Music Series». В данный момент мы подыскиваем фильмы для нашего следующего проекта.

Когда вы только начали играть, у вас уже был интерес к музыке для кино?

К: В начале интереса не было. Мы пришли к  тому, что наша музыка хорошо подходит для кинематографа, во время записи альбома «Stormhorse».

Вы считаете свои саундтреки полноценными альбомам ITN, или они могут восприниматься лишь как составляющие фильмов и только в их контексте?

Н: Мое мнение, образы создавались, пока мы писали музыку, это шло от тех визуальных стимулов и ассоциаций, который мы использовали при написании музыки. Однако мы находим это в равной мере побуждающим, как и работу с уже имеющимся конкретным набором образов. Конечно, герои, декорации и сам фильм должны вдохновлять нас. Здорово привнести жизнь и добавить что-то новое и дополнительное в немое кино.

Сегодня ваши предыдущие работы остаются значимыми для вас?

Н: Конечно, мы гордимся каждым успешным релизом. На самом деле, это сложный вопрос, потому что когда у тебя более трехсот пятидесяти публикаций, очень тяжело выделить какие-то из них. Довольно странно, но я очень горд нашими ремиксом на трэк «Sabres Of Paradise».  Если говорить о наших последних работах, то лично мне очень нравится  «Poema». Когда-нибудь кто-нибудь сделает фильм по этой композиции.

Расскажите про вашу работу на последнем альбоме с Сарой Джей Хоули из Massive Attack. Почему вы решили пригласить её?

К: Сара живет в Шеффилде. Нигель впервые познакомился с ней на одном музыкальном мероприятие и подумал, что между нами могло бы получиться хорошее сотрудничество. Почему бы не пригласить её поработать над парой трэков, которые мы написали для «ERA». Мы знали о её предыдущей работе с Massive Attack на альбоме «Mezzanine», где она написала и исполнила песню «Dissolved Girl», которая вошла в саундтрек к фильмам «The Matrix» и «The Jackal». К тому же, её знойный и душевный голос был действительно очень соблазнительным для наших композиций.

Н: Работать с Сарой было очень просто и продуктивно. Мы работали следующим образом. Сара пришла, предварительно не слыша имеющихся материалов, мы показали ей куски текстов, фраз, какие-то наработки. Потом она прослушала материал, закончила тексты и мелодию, и нам осталось только записать результат. Наша работа была очень конкретной и органичной.

Вы выпустили сборник «Cause + Effect». С кем было интереснее всего работать в рамках этого релиза?

К: Ну, у нас есть несомненная близость с AATT, которая обнаружилась с нашей первой встречи в совместном туре по Германии в 1992 году.

Н: Проект «Cause + Effect» познакомил нас со многими новыми артистами, о которых мы знали, но лично никогда не общались. Было огромное удовольствие делать ремиксы для таких команд, как Assemblage 23 и Chandeen. И мы с нетерпением ждем, когда сможем выразить благодарность Faith & The Muse, And Also The Trees, Flesh Field  и сделать ремиксы для них.

Какое сотрудничество было самым запоминающимся?

Н: Работа с «Cause + Effect» была кульминацией взаимодействия между музыкантами и подсознательным эффектом музыки в нашей жизни. Joy Division была одной из первых групп, вдохновивших нас на создание музыки как способ самовыражения. Недавно я встречался с Бернардом Самнером и вручил ему один из наших альбомов - как знак нашей признательности за его влияние на нашу карьеру, о чем он, конечно, в те времена и не догадывался. Это причина, почему мы решили включить в диск нашу собственную версию «Love Will Tear Us Apart».

Ваши альбомы очень концептуальны, как вы относитесь как «музыке ради музыки»?

К: Наличие концепции на каждом альбоме - это как иметь общую идею, которую мы можем взрастить. Это гид, который помогает сфокусироваться на создании идей, которые, в конечном счете, превращаются в песни и формируют законченный альбом. Мы сделали это с «Anatomy Of A Poet» (романтические стихи), а также с «Deco» (The Art Deco Period), и вышло очень здорово.

Вы организовали собственный лейбл ITN Corporation. Какие были на то причины?

Н: Сначала The ITN Corporation была основана, чтобы переиздать наши старые работы, которые вернулись в нашу собственность. Когда мы делили компанию с Roadrunner Records/Third Mind в1994, мы решили, что хотим работать независимо и самостоятельно финансировать наши записи. Я всегда чувствовал этот контроль над тем, что мы делаем, он был настолько сильным, и как только мы почувствовали достаточно самостоятельными и уверенными в себе себя, чтобы самостоятельно продолжить свою карьеру, мы расстались с Roadrunner с 1994. Честно говоря, мы больше никогда не смотрели назад и не сожалели об этом, наоборот, это было лучшее, что могло с нами случиться.  Объем работы, конечно, значительно увеличился и нам приходится аккуратно планировать наше рабочее расписание, в котором должно найтись время как на творческие, так и на управленческие аспекты нашей деятельности. Но выгода от этого гораздо больше, как с финансовой, так и с креативной стороны.

Почему вы продаете права на ваши записи другим компаниям?

Н: Для нас в это есть смысл, так как мы маленький независимый лейбл и продаем права на издание наших дисков другим компания за границей, которые способны обеспечить промоушен нашей группе наилучшим способом. Мы производим диски в Британии и экспортируем их по всей Европе, но нам так же интересно лицензировать диски в Южной Америке, Азии и России.

Интересно, кинокомпании делают вам предложения первыми или же инициатива исходит в основном от вас?

Н: Некоторые проекты мы выполняли по заказу кинокомпаний, но обычно мы сами беремся за какой-либо проект, а потом ищем партнеров, с которыми можно над этим поработать. Таким образом мы можем работать над фильмами, которые нам интересны.

Расскажите о работе над альбомом «Lingua». Как вы выбрали вокалиста и языки, на которых исполняются песни?

Н: Нам всегда было интересно объединить разные языки, в этом есть своя прелесть. Множество языков, их развитие, история, диалекты, многообразие фонетических звуков послужило толчком для изучения, которое вдохновило нас на создание этого проекта. Изначально рабочее название альбома было «The Living Tongue», и мы хотели изучить интерактивную природу языков и путь, которым они продолжают эволюционировать с каждым поколением.

К: «Lingua» – это тот редкий случай, когда мы начали работать над композициями, вдохновленные вокальным треком. Тексты имеют разные источники происхождения: некоторые мы выбрали для конкретных песен, как, например, чилийские стихи для «Poema», другие предложили наши друзья из Мехико, а какие-то родились просто случайно. Например, тексты на фруилианском (наречие итальянского языка – прим. ред.) для «BielloDumlo» и японском для «ShonenNoHi» прислали нам поклонники. Тексты подошли под общую концепцию нашей работы, мы их немного адаптировали - и получились отличные песни.

По-вашему, ITN сильно изменились за двадцать пять лет?

К: Это очень личное. Я был очень воодушевлен музыкой в молодости, открывая новые группы и гастролируя по миру. Мне и Нигелю на шестнадцатилетние подарили электрогитару, одну на двоих. Мы пытались копировать звучание Joy Division, Siouxsie & The Banshees, Magazine, The Buzzcocks, и, в конце концов, написали собственные песни. Сейчас я испытываю к музыке то же самое, что и в двенадцать лет. Я обучился техническим приемам и приобрел с годами богатый опыт, но страсть к музыке осталась такой же, как тогда.

Расскажите о вашем проекте Les Jumeaux.

Н: Мы начали бисайдный проект, потому что появлялось все больше и больше материалов, которые не вписывались в стиль ITN. Работа под вымышленным именем также дает нам больше свободы для экспериментов и открывает новые способы производства музыки. И еще этот проект полезен нам как отдых от основной группы, он дает новый приток вдохновения для будущих проектов ITN.

Вы ассоциируете себя с каким-либо музыкальным направлением?

К: На нас часто вешали ярлыки разных музыкальных стилей. Но это всего лишь попытка журналистов «пометить» нас. Мы делаем музыку, в которую верим, и которую сами любим слушать. Мы всегда сторонились влияния какие-либо музыкальных жанров. В 80-х нас приписали к индастриалу вместе с Test Dept, Coil и Laibach. В 90-х нас сопоставляли с Dead Can Dance. В объятья готики мы попали, когда отправились в первое европейское турне. Это просто обновление сцены, нужно быть частью той музыки, которая сейчас на волне. Каждые пять-шесть лет группы дают жанрам новое дыхание.

Какую музыку вы слушаете? Могли бы вы назвать молодые музыкальные проекты, которые вам интересны?

Н: Я предпочитаю быть в курсе текущих релизов. Не обязательно покупать диски, но важно знать, что сейчас происходит на музыкальном рынке. Я открыл для себя некоторые вещи, которые пропустил, такие, как работы Bohren и Der Club Of Gore. Еще мне интересно что-то типа The Aloof и The Editors.