Современная молодёжь мало интересуется религией. Как на Западе, так и в России влияние христианства на молодое поколение становится всё слабее. Исключение составляет, пожалуй, Америка — даже в отсутствии единой церкви население США продолжает оставаться преимущественно религиозным. В Западной Европе, напротив, всё меньше молодых людей причисляют себя к христианам, и даже те, кто считает себя таковыми, на деле, как правило, не живут по христианским канонам. Всеобщее благоденствие, комфорт и избыток информации порождают девальвацию традиционных ценностей. Большинство молодых европейцев относятся к христианству либо равнодушно, либо негативно, а если их и прельщает возможность духовного поиска, то они всё чаще обращаются либо к буддизму, либо к древним, преимущественно языческим формам культа.

В глазах современной молодёжи язычество является воплощением свободы, тогда как христианство становится синонимом подавления, тоталитарной идеологией, основанной на системе запретов. Наиболее негативное отношение (что неудивительно) вызывает табуирование сексуальной сферы — в контексте европейской современности это и впрямь выглядит несколько странно. Даже несмотря на то, что церковь, как протестантская, так и католическая, со временем становится всё более терпимой по отношению к идее сексуальной свободы, превращение секса в синоним греха делает христианство крайне непривлекательным для нового поколения. Многие люди призывают вернуться к язычеству, говоря о том, что в иные времена и религия была иной…

Это правда. Религиозные культы древнего мира действительно имели ряд принципиальных отличий от монотеистических систем последних столетий. Однако нынешние апологеты язычества, как правило, не знают, что система табу в древних религиях была подчас гораздо более жёсткой, чем в христианстве. Половая жизнь строго регламентировалась, и нарушения общепринятых норм влекли за собой неотвратимое наказание — например, в большинстве традиционных обществ супружеская измена каралась смертью. Языческий социум жил по незыблемым законам, и любое их преступление приводило не только к юридическому возмездию, но и вызывало неподдельное общественное порицание.

Но бывали дни, когда респектабельные граждане в буквальном смысле слова переставали быть самими собой. Людей как будто затягивал некий мистический водоворот, превращавший мужчин и женщин в форменных безумцев и обнажавших основу их природы — природы изначальной, дикой, животной. Это были праздники, на время которых отменялись все правила, не было ни власть имущих, ни подданных, ни богатых, ни бедных, ни знатных, ни безвестных. Подобные мероприятия проводились несколько раз в году, и для древних они были не менее священны, чем христианские или исламские богослужения для современных обывателей.

Coвременные оккультисты считают, что в той Вселенной, которую мы знаем, всё имеет пол. Даже четыре стихии, составляющие основу всего сущего, делятся по половому признаку: огонь и воздух являются мужскими элементами, земля и вода — женскими. В определённом смысле эта точка зрения подтверждается данными науки: в нашем мире половой принадлежностью обладают все живые существа, включая растения, исключение составляют лишь наиболее примитивные организмы. Подобное разделение порождает двойственную природу мироздания, и древние очень хорошо это осознавали. В их понимании вечное сосуществование двух полярных начал не имело ничего общего с теми противоречиями, которые наполняют сознание современного человека с его представлениями о борьбе добра и зла, тьмы и света, созидания и разрушения. В сознании древних мир не делился на плохое и хорошее; те полюса, которые, согласно их воззрениям, определяли ход событий, скорее можно обозначить как «верх» и «низ».

«Верх» традиционно связывался с такими явлениями, как день, солнечный свет, огонь, ветер, молния. «Низ» ассоциировался с ночью, Луной, землёй, водой, туманом. Всё, что касалось «верха», считалось мужским, всё, что относилось к «низу», — женским. Большинство учёных относит эту градацию к доисторическим, бесписьменным временам, когда на Земле ещё не существовало государственной культуры. По всей видимости, проведение ритуальных оргий как способа общения с невидимыми силами дошло до нас из самой глубокой древности. Известно, что в прошлом почитание богов предполагало жертвоприношения — божеству жертвовалась чья-то жизнь, жизнь животного или человека. Так вот, обрядовые оргии тоже являлись своего рода жертвоприношением, когда в дар определённым началам передавалось огромное количество сексуальной энергии. Подобные действия проводились как в честь богинь-женщин, так и для умиротворения богов-мужчин.

Говоря о женских божествах, стоит отметить, что большинство специалистов сходится во мнении о том, что многочисленные богини, известные нам из различных мифов, скорее всего, являются отголосками некого единого древнего начала, Великой Матери, которой поклонялись в самых разных местах земного шара. Из мифологии мы знаем, что женские культы, включавшие в себя оргиастические действа, были особенно популярны на Древнем Востоке.
Известная нам из аккадской мифологии богиня Иштар ассоциировалась с такими категориями, как плотская любовь, звёздное небо, плодородие и война. Богиня, которую часто изображали стоящей или сидящей верхом на льве, покровительствовала проституткам, и её культ в середине третьего тысячелетия до нашей эры приобрёл ярко выраженный оргиастический характер. Женские божества тех лет были напрямую связаны с земледелием; полагаю, нет нужды говорить о том, какое значение имел удачный урожай для города, находившегося в междуречье Тигра и Евфрата. И для того, чтобы земля рожала, её необходимо было оплодотворить.

«Оплодотворение земли» — очень древняя обрядовая традиция, она существовала в самых разных культурах, в том числе и в Древней Греции. В шумеро-аккадской цивилизации проведение подобных обрядов отличалось от греческого аналога тем, что они проходили преимущественно в храмах, в то время как греки творили свои священнодействия прямо на природе. И это создавало особый колорит: в самом центре города Ур находилось культовое строение, по праздникам превращавшееся в настоящий очаг ритуального разврата.

В такие дни народ предавался пьянству и веселью, повсюду звучала музыка. С наступлением темноты люди стягивались в храм, внутреннее пространство которого полнилось запахом благовоний и освещалось неверным, колеблющимся светом масляных ламп. Воздух как будто плыл от дыма и испарений человеческих тел. Храмовые музыканты извлекали из своих инструментов резкие, громкие звуки, чёткий ритм бубнов и тамтамов метался между стенами, рвался к потолку, и в такт ему извивались тела молодых жриц, многие из которых участвовали в церемонии первый раз. Каждое движение уводило их сознание всё дальше, постепенно приближая его к сферам, где обитает Та, у которой много имён, Матерь звёздного неба, бесконечного и ослепительного, Женщина, оседлавшая льва, благоуханный плод Шумера, непостижимая Иштар. Барабаны били всё быстрее, несмотря на позднюю ночь, в храме стояла невыносимая жара. Аромат, звук, дым — всё это действовало медленно, но верно, заставляя погружённых в дурман людей терять остатки контроля над собой. Находящихся в храме вела их плоть, и именно она, то начало, которое ныне принято считать низшим, приводила жителей Ура к невидимому. В какой-то момент границы между людьми, и без того зыбкие, стирались окончательно. Тела сплетались, сползали на пол, в их массе уже невозможно было понять, кто есть кто, обезумевшие лица сводило судорогой, глаза закатывались, изо ртов текла слюна. Люди вцеплялись друг в друга как падальщики в окровавленные туши, крики и стоны рвались наружу из окон древнего храма вместе с лихорадочным барабанным боем. Все с головой погружались в бешеное, животное слияние, которое уничтожало людей, ибо никто уже не различал чужих лиц и не помнил собственных имён. Всё, что было человеком, — его возраст, чин, положение — всё умирало; того, что связывало людей с повседневностью, больше не существовало на этой Земле. Нищие совокуплялись с аристократками, вельможи овладевали крестьянками, жрицы отдавались каждому, кто протягивал к ним руки. Многие мужчины сжимали в объятиях других мужчин; некоторые, дойдя до крайней степени исступления, хватали острые предметы и с криками начинали наносить порезы себе и окружающим. И Богиня глядела из глаз каждой женщины, и каждое лоно, принимавшее в себя мужчину, было лоном Богини. Количество любовников Иштар не имело числа, и все они приносили ей в жертву частицу самого себя. Чудовищный выплеск сексуальной энергии стекал вниз, в мягкую от влаги землю, и ночь, в которой обитала Богиня, жадно ловила горячечное людское дыхание. Иштар принимала подношение.

Это парадокс, но прислуживающие в храме жрицы считались девственницами. Во время своей первой оргии они дарили свою невинность Великой Матери; не они, а Она, живущая в них, сливалась с легионами приходящих в храм мужчин. Ими управляла Богиня, но сами они оставались абсолютно чисты. Они не могли выходить замуж, им не полагалось иметь постоянных любовников. Да, они участвовали в животных оргиях, но это являлось актом ритуального служения и не имело ничего общего с обычными человеческими потребностями. На самом деле их половая жизнь была строго регламентирована, ибо ни одна жрица не имела права проявлять в этом отношении даже намёка на самостоятельность — те, кто служили Иштар, сочетались с мужчинами в чётко определённые дни, которые были посвящены Ей. В такие дни тело жрицы становилось вместилищем божества, но стоило высшей сути покинуть обычную человеческую оболочку, как жрица превращалась фактически в обычную монахиню, взявшую на себя обет безбрачия. Вообще, всё, что происходило в храмах Иштар, не имело отношения к действительности. В аккадском обществе среди знатных женщин считалось хорошим тоном хотя бы раз в жизни посетить ритуальную оргию в честь Богини и отдаться там первому встречному, но это вовсе не свидетельствовало о том, что высокородные дамы вели себя подобным образом в повседневности. Наоборот, на Востоке во все времена уделяли огромное внимание нравственной чистоте, и несоблюдение общественных норм вело к неминуемой каре. Но даже самые благоразумные женщины, хорошие матери и жёны, несколько раз в год имели законную возможность почувствовать себя настоящими блудницами, дав волю всем дремлющим в душе инстинктам. В каком-то роде подобная политика гармонизировала общественные отношения — необходимая для нормального функционирования социума мораль держалась на должном уровне безо всякого подавления сексуальных потребностей, столь характерного для современных монотеистических религий, таких, как ислам и христианство.

Анализируя смысл оргиастических культов, одни специалисты связывают их с земледельческой магией (греки, например, любили устраивать оргии на свежераспаханных полях, ставя себе целью именно «оплодотворить» землю), другие ищут более глобальные причины, говоря о желании вернуться к Изначальному, туда, где нет никаких границ, слившись с Матерью Всего Сущего. Так или иначе, подобные священнодействия всегда носили характер жертвоприношения — люди жертвовали Богине свою сексуальную энергию. Вообще, если не принимать во внимание жесточайшее похмелье и полное истощение сил, настигавшее человека поутру, оргии в честь Иштар были, по всей видимости, очень приятным времяпрепровождением. Однако в иных случаях бывало и по-другому.

Женская сущность имеет две ипостаси. Их содержание очень многогранно, описать его в нескольких словах невозможно. Нам придётся ограничиться самыми поверхностными характеристиками, условно обозначив эти начала как светлое и тёмное. Первое — великий дар жизни, воплощение любви, мудрости и материнства. Второе — это нечто, несущее смерть, ненависть, порок и разрушение. Наиболее наглядное воплощение света — египетская богиня Исида, тьмы — индийская Кали. И некоторые оргиастические культы были связаны именно с самыми мрачными аспектами бытия, а те, кто в них участвовал, нередко приносили слишком большую жертву.

Во время чествования некоторых божеств начинали происходить поистине пугающие вещи. Мужчины, находясь в состоянии полного затемнения рассудка, отрезали себе гениталии, чтобы затем, придя в себя, постичь всю бездну ужаса и боли. Особенно этим прославился культ малоазийской богини Кибелы, впоследствии приобретший популярность в Древнем Риме. Перед поклонниками Великой Матери вдруг раскрывалась сама тьма, и её пленники отдавали ей самое дорогое, что у них было, — собственное мужское начало. Подобные действа достаточно подробно описал в своём романе «Ангел Западного Окна» выдающийся австрийский писатель Густав Майринк. Речь там, правда, шла не о Кибеле, а о другой богине, носившей имя Исаис Чёрная.

«После глубоких, напряжённых медитаций, с чувствами, исступлёнными неистовыми духовными оргиями, мисты, облачённые в женские одежды, приближались к богине женской, левой половиной своего тела и символически жертвовали мужское естество, бросая к её ногам серпы. И только слабовольные вырожденцы — в дальнейшем они уже не допускались к посвящению, путь адепта становился для них закрытым навсегда — в экстатическом галлюцинозе страшного ритуала оскопляли себя. Эти калеки на всю жизнь оставались в преддверии храма, иные из них, придя в себя через некоторое время и с ужасом осознав, осенённые прозрением свыше, всю глубину своей духовной катастрофы, в которое их ввергло самозабвенное неистовство ритуального экстаза, кончали самоубийством, и их лярвы, их призраки, их лемуры составляли рабски преданную свиту своей чёрной потусторонней повелительницы».

Исаис Чёрная — повелительница человеческой плоти, богиня-вампир, отчасти похожая на погружённую в смертоносное безумие Кали, жрецы которой приносили ей в жертву задушенных людей. Жизнь в подлунном мире — бесконечное коловращение от рождения к смерти, и никто не может родиться, пока кто-то не умрёт. Тёмная сторона женского начала слишком глобальна для того, чтобы рассуждать о ней на этих страницах; нужно лишь отметить, что желанное слияние с богиней, которого жаждали приходящие в храмы паломники, иногда оборачивалось для них подлинным ужасом, настоящим духовным крахом. Чёрная Богиня собирала обильную жатву.

Вообще, отдельные с пециалисты по истории религии полагают, что женские культы гораздо древнее, чем мужские. Здесь уместно привести точку зрения знаменитого английского учёного Роберта Грейвза, который считал, что в древней Европе (имелась в виду эпоха позднего каменного века, от палеолита до неолита — 40000–5000 лет назад) не было никаких богов. Была одна Богиня, бесконечная и всесильная. Обществом управляли женщины, обладавшие абсолютной властью над мужчинами, не имевшими практически никаких прав. Подобная женская гегемония достигалась за счёт монополии на владение магией — она являлась именно женской привилегией. Роль мужчины в зачатии отрицалась, считалось, что женщина зачинает от воды, ветра или других природных начал. Мужчины были объектами для жертвоприношений, их судьба всецело зависела от воли верховных жриц.

Однако подобный вариант женского счастья закончился самым безжалостным и кровавым образом. В определённый момент в Южной Европе появились выходцы из Малой Азии, те, кто впоследствии войдет в историю, как основатели великой цивилизации античной Греции. Эти мужчины были гораздо более агрессивны и воинственны, чем их европейские собратья, и женской магии они не боялись. Они разрушили святилища богини, часть жриц была изнасилована и убита, оставшихся, опять же, насильно, племенные вожди переженили на себе. Многие пережитки того времени нашли своё отражение в греческих мифах, к примеру, в преданиях об амазонках, этим также можно объяснить то, что в древнегреческом обществе женщины не имели никакого влияния на социальные процессы, многие философы даже отказывали им в наличии разума. Единая богиня практически исчезла из мифологической системы; главенство в духовном мире досталось мужским божествам.

В Греции в первом тысячелетии до нашей эры особенную популярность в народной среде приобрёл миф о Дионисе, развратном боге, одном из самых «человечных» обитателей Олимпа. Дионис, сын Зевса и Семелы, путешествовал по земле, и вслед за ним шла весна. Земля расцветала, деревья начинали плодоносить, люди сбрасывали бремя тяжкой, постылой повседневности и молодели на глазах. Он нёс с собой настоящее опьянение жизнью, свободу и первозданное упоение миром. Его сопровождала свита сатиров и вакханок, полубезумных женщин, жадных до радостей плоти. Культ Диониса из-за своей доступности очень скоро получил широчайшее распространение, ибо простому греческому люду очень нравились посвящённые ему празднества. Дионисии, они же вакханалии (Вакх — одно из имён бога), были такой же деталью быта древних греков, как интеллектуальные штудии и спортивные соревнования. Акациевые рощи Эллады периодически оглашались громкими воплями вакханок, с неподдельным энтузиазмом набрасывавшихся на первого встречного, по ночам леса и холмы озарялись светом сотен костров. Неотъемлемым атрибутом культа Диониса было вино, в изображениях этого бога традиционно присутствует виноградная лоза. Свежие, налитые соком гроздья винограда — что может лучше символизировать саму жизнь? И все дионисейские празднества были связаны с обильными возлияниями, неизменно переходившими в самые разнузданные оргии.

В отличие от шумерских обрядов, культ Диониса изначально не носил храмового характера, и мероприятия в честь бога проводились непосредственно на природе, в лесах и рощах. В праздничные вечера из городов и сёл выходили целые процессии, направлявшиеся в уединённые места, — люди изо всех сил стремились окунуться в языческое таинство. Под звуки тимпанов, бубнов и литавр впереди всей толпы бежали обезумевшие невесты бога — вакханки и менады. Оргия начиналась фактически сразу же, мужчины и женщины, иногда парами, иногда целыми компаниями бросались в полную звуков и запахов ночь, чтобы слиться со всем мирозданием. В свете костров извивающиеся человеческие тела, перепачканные землёй и грязью, казались естественным продолжением древесных корней и веток. Звуки флейт и удары обтянутых кожей барабанов разрывали спокойствие ночи, разбуженные животные в ужасе бежали куда глаза глядят, но иногда одичавшие женщины настигали их и в свирепом упоении разрывали на части, с ног до головы обливая себя пенящейся кровью. Юные девушки в венках из цветов и трав отдавались дряхлым старикам, внезапно ощущавшим в себе невесть откуда взявшуюся силу. Говорят, дети, зачатые во время таких празднеств, с рождения обладали магическими способностями. И чем дольше продолжалась ночь, чем больше в ней было огней, тем исступленней становился безудержный шабаш в честь весёлого бога, который нёс жизнь природе и людям. И в такие ночи Дионис был повсюду, его глаза глядели из кроны каждого дерева, он тянулся к катающимся повсюду телам из земли, пронзая жаром прохладный ночной воздух. Люди, казалось, обессиленные, вставали на ноги и бежали дальше, а потом ещё, и не было конца этой дикой гонке тел, которые сливались друг с другом лишь для того, чтобы в следующий момент расцепиться, увлекая в объятия кого-нибудь другого. И крестьяне, даже те, кто не участвовал в празднике (таких, однако, было не много), не считали оргии чем-то зазорным. Напротив, появление вакханок на полях воспринималось как добрый знак и сулило богатый урожай.

Естественно, были у всего этого и откровенно неприглядные моменты. Охваченные помешательством вакханки запросто могли растерзать случайно попавшегося им человека, иногда они убивали детей. Эти жизни становились собственностью Диониса, который частенько призывал к себе и своих приспешниц. Мужчины в женских храмах оскопляли себя; женщины во время оргий в честь мужского божества, доведя себя до последней стадии исступления, вешались, отдавая собственные призраки своему божественному повелителю.

В языческом мире ритуальный секс был отголоском первобытности, он дошёл до нас из времени, о котором мы фактически ничего не знаем. Вероятно, те культы, которые нам известны, являются лишь тенью некой единой древней традиции, от которой человечество так долго пыталось избавиться, обращаясь ко всё более и более «разумным» божествам, и к которой оно до сих пор подсознательно стремится. Ритуальные оргии в том или ином виде были характерны для многих языческих народов, в том числе и для славян, всегда с размахом праздновавших знаменитый день Ивана Купалы, приуроченный к летнему солнцестоянию (22 июня). Прыжки через костёр, купание и поиск волшебного папоротника заканчивались тем, что люди попросту раздевались догола и разбегались по лесам и болотам. В связи с этим меня всегда интересовал один вопрос: не знаю, как там в Греции или Междуречье, но в Средней Полосе в это время обитает огромное количество комаров, а эти насекомые издревле славятся тем, что могут изрядно подпортить любой, даже самый радостный праздник.

Некоторые наши современники стремятся воссоздать атмосферу доисторических обрядов; однако же, черпая сведения из научной литературы, вряд ли можно добиться того, что удавалось древним. Оргиастические культы, по крайней мере, в своих массовых проявлениях, уже давно стали частью истории. Оргии в честь Иштар в определённый момент вызвали гонения со стороны властей Вавилона — разнузданные празднества показались им опасными для нормального функционирования государства. По той же причине Рим запретил вакханалии — рациональное республиканское правительство понимало, что та политика, которую оно ведёт, несовместима с подобными вольностями. А потом появилось христианство, отцы которого, столь любившие клеймить «мерзость языческую», выражали своё возмущение вакхическими оргиями сотнями страниц собственных сочинений. Нынешний мир, провозгласивший основной своей ценностью материальное благополучие, видит в оргиастических культах лишь потенциальный источник новых эротических ощущений, по сути, сводя смысл ритуала к банальному групповому сексу. Но древность по-прежнему манит и зовёт нас — кто знает, может быть, когда-нибудь человечество вернётся к своей колыбели.