Если вы заранее предвкушаете прочитать, что Magik Brite — это всего лишь очередные «зануды в черном», то вы глубоко заблуждаетесь. Несмотря на безусловную принадлежность группы к «темной» стороне современной независимой сцены, ее творчество — это шквал энергии, драйва, позитива и искрометного юмора, что, согласитесь, весьма редкое явление на российской готик-сцене. Оригинальное смешение танцевальных synth/ebm-структур, тяжелого гитарного саунда и сочного низкого вокала привлекло к группе внимание приверженцев самых различных schwarze-жанров еще задолго до записи дебютного альбома. Послушайте недавно вышедший альбом «Clinical Heroes», и вы сами поймете, почему...

Расскажите историю возникновения проекта Magik Brite.

Spirit: Долгое время мы играли что-то вроде дэт-дум-метала, а для души писали танцевальную электронную музыку. В какой-то момент было решено попробовать соединить эти два начала.

Weird: Накопилось достаточно материала и грех было им не поделиться!

Ваше название такое же странное, как и сама группа. Почему было выбрано именно такое буквосочетание? Что оно должно было означать?

S.: Название произошло от «Magic Bright». Какое-то время оно долго маячило перед моими глазами. Потом я подумал, что это неплохое название для группы. Что-то яркое и волшебное, в целом положительное. Ну, а чтобы не вызывать нездоровых ассоциаций, было решено переиначить пару букв.

W.: Евгений придумал название, а я подкорректировал его написание.

Нестандартное написание слов, как правило, порождает путаницу и непрекращающиеся ошибки. Вас это не коснулось?

S.: О да! Я очень редко вижу в прессе правильное наше название. Поэтому на каждом концерте рекомендую называть нас, например, по-русски: Мэджик Брайт или Магик Брите. (Cмех)

W.: Думаю, путаница эта со временем пройдёт.

Вы достаточно сильно выделяетесь среди отечественных готик-команд стёбностью текстов и этаким позитивным «раздолбайским» поведением. Как считаете, не устали ли готы от серьезности? Способны ли они веселиться без оглядки?

W.: Почему бы и нет?

S.: Наверное, трудно всю жизнь умирать от депрессии. Мне кажется, что в какой-то момент можно и остановиться. У меня были депрессии и проблемы — у кого их нет! — но я не готов всем этим делиться с публикой. Предпочитаю давать людям позитив.

Почему вы решили играть именно кроссовер?

S.: Гм. А где сейчас нет кроссовера? Любой музыкант использует в своих твореньях разные веяния. Одни из них ближе друг к другу, другие дальше. Если человек что-то делает в одном и том же ключе, то это скорее копия, или… я даже не знаю, как это назвать! Я слушаю много музыки и в большинстве случаев это какие-либо эксперименты со звуком. Да, если разобраться, то электрогитара плюс акустические барабаны — это тоже в какой-то степени кроссовер. (Смех)

W.: На самом деле сложно, да и не нужно держать себя в каких-то рамках.

Какую музыку вы сами слушаете? Насколько она перекликается с тем, что играет Magik Brite?

S.: Разную. Тяжелую в основном. И не только. В машине это может быть R’n’B, в плеере по дороге на работу — индастриал, ebm, металл. Люблю немецкий панк-рок. Не люблю, пожалуй, только русский рок да пауэр-метал.

W.: Я слушаю альтернативный рок и темную сцену. Есть и исполнители, имеющие общие черты с Magik Brite.

Многим группа запомнилась в первую очередь по песне «Fly». Насколько помню, уже после вашего дебютного выступления ее долго еще вспоминали. Расскажите легенду ее появления.

S.: Да все просто. Ехали как-то с товарищем Вырдом в какой-то ночной клуб, решили написать текст. Купили записную книжку в электричке и прямо там его и наваяли. Правда, припев был более брутален, что-то вроде «Муха не *би мозги», но этот вариант решено было не выносить на суд общественности…

W.: Первые строки родились ещё до покупки блокнота, на железнодорожной станции.

Ваш материал — в основном — мощный и, в общем-то, танцевальный. Не возникает желания записать что-нибудь лирическое?

S.: Да, вообще-то возникает. И на новом альбоме у нас будет пара лирических композиций.

W.: Лирическое записывается, ждите.

Вы предпринимали вылазки с концертами за пределы Москвы. Где вам интереснее выступать: в столице или на периферии?

S.: В начале было интереснее на периферии, там все же публика проще столичной. Хотя были и откровенные провалы, например, однажды на нас пришли ядрёные металлисты старой закалки, которые совсем не поняли, что мы хотели до них донести. В последнее время в столице нас тоже неплохо принимают, может быть, расслушали или прониклись…

W.: Приезжая в новое место, заряжаешься непознанной местной энергией, которая выплескивается во время выступления.

Какой бы хотелось видеть публику, пришедшую на концерт?

S.: Людей, которые пришли отдохнуть. И не слишком строго судящих музыкантов. Иногда такое прочитаешь о себе, что становится непонятно, зачем человек стоял тридцать минут нас слушал, если ему не понравилось абсолютно все, начиная с названия группы, заканчивая ее манерой общаться с публикой!

W.: Хотелось бы, чтобы хотя бы один человек из сотни пришедших на концерт захотел послушать нас вновь.

S.: Я думаю, один из сотни все-таки есть…

Вы уже взрослые, работающие, женатые люди. Никогда не задавали себе вопрос: «Зачем мы все это затеяли?»

S.: Душа требует. Мы люди творческие. Я играю музыку с семнадцати лет и не собираюсь забрасывать это дело.

W.: Однажды начав, уже очень тяжело остановиться.