В 1984 году к группе Sisters Of Mercy присоединился уроженец Великобритании Уэйн Хасси. Через год при его участии был записан дебютный альбом Sisters Of Mercy – «First And Last And Always», после чего все члены группы, кроме Эндрю Элдритча, дружно покинули коллектив. У Хасси и Крейга Адамса уже были свои планы, которые вскоре воплотились в группе the Mission.В исполнении the Mission звучали песни, которые изначально были написаны Уэйном для Sisters Of Mercy, что, по понятным причинам, встречалось Элдритчем в штыки – но эти разногласия не удручали, а лишь закаляли Хасси и Адамса, и они продолжали работать.

В 1988 на втором альбоме «Children» прозвучала самая известная песня the Mission – «Tower Of Strength». Дороги Хасси и Элдритча окончательно разошлись: the Mission включали больше поп и альтернативных элементов в свою музыку, в то время как Sisters Of Mercy взяли на вооружение более тяжелый, иногда перекликающийся с металлом звук. Но the Mission всегда будет рассматриваться как группа, образованная бывшими членами Sisters Of Mercy (такой уж статус у Sisters). Оба коллектива существуют до сих пор. Тогда как дискографию легендарной готик-группы поклонники могут пополнить только, пожалуй, за счет DVD (ведь после выпуска третьего альбома Sisters Of Mercy больше ничего не записали), the Mission ведут активную деятельность и совсем скоро выпустят очередной альбом – «God Is A Bullet» и отправятся в тур. А пока фанаты, затаив дыхание, ждут предстоящих событий, нам удалось связаться с Бразилией и поговорить с основателем the Mission – Уэйном Хасси.

Расскажи об альбоме «God Is A Bullet». Что означает его название?

Первое впечатление от названия может вызвать ассоциации с религией или даже с терроризмом. Но на самом деле название в первую очередь относится к понятию судьбы. Хотя все равно каждый человек поймет его по-своему.

Услышим ли мы что-нибудь новое, или он записан в старых традициях the Mission?

Да, новый альбом отличается от предыдущих работ. У него как бы есть особая энергетика, свой дух. Первое отличие заключается в гитарах. Раньше все песни были предназначены, чтобы играть их на гитаре, теперь же есть пара песен, которые записаны с пианино. Еще у нас новый барабанщик. Особенно хорошо изменения видны в текстах песен, на этот раз я очень страстно отнесся к их написанию. Все эти изменения привнесли новизну, ту самую энергию, о которой я сказал.

А что стало причиной таких изменений?

Наверное, не было особых причин, мы не размышляли над тем, что и как стоит изменить. Мы просто сделали это так, как получилось.

Ты затронул здесь очень много животрепещущих проблем, и они очень разные: это и жестокость в обращении с животными, и психотерапия, и футбол, и борьба с терроризмом... Как все это связано друг с другом?

Никак не связано. Единственное, что есть общего у всех песен – это то, что они были написаны в спокойной обстановке. Когда я писал тексты для этого альбома, я был влюблен. Ты же знаешь это восхитительное чувство влюбленности!.. Все, что я  пишу, относится именно ко мне, а не к аудитории. А с этим альбомом я хотел осмотреться вокруг себя, посмотреть, что твориться в мире. Не быть таким эгоистичным.

Ты хотел заставить кого-нибудь задуматься над этими проблемами и высказать свое мнение?

Я не люблю писать тексты для кого-то, я всегда стараюсь писать о том, что волнует меня. Если слушатель понимает, о чем я говорю, это просто великолепно, если же он не понимает - это вполне нормально.

Использовали ли вы какие-нибудь специальные технологии при записи альбома?

Я не очень люблю, когда люди очень сильно заморачиваются на навороченных технологиях, а таких людей очень много. У меня нет этого стадного чувства, чтобы начать так же сходить с ума. Да, мы используем технологии, но исключительно для улучшения качества, для достижения лучшего результата, причем это технологии самые обыкновенные.

К вам присоединился бывший член группы Саймон Хинклер. При каких обстоятельствах это произошло?

Саймон был в группе с 1986, потом он ушел. Но все это время мы поддерживали связь с помощью e-mail. Теперь быть на связи гораздо проще. Вот я ему и написал письмо с предложением принять участие в записи альбома. А он сказал, что с удовольствием сделал бы это! И песня, которую мы записали с ним - она как бы возвращает в прошлое, потому что у Саймона свой неповторимый стиль игры.

А ты общаешься с другими бывшими членами группы, например, с Крейгом Адамсом?

Да, я вижу Крейга время от времени. Просто дело в том, что если бы мы продолжали работать вместе, не думаю, что из этого вышло бы что-нибудь хорошее. Так что мы просто общаемся.

Очень много людей участвовало в записи альбома. Зачем это было нужно?

У нас четыре члена группы; есть определенная направленность, свой стиль - но иногда хочется добавить какого-то оттенка, текстуры. Когда кто-то принимает участие в записи, это происходит всего на одной или двух песнях, но именно это и придает альбому новый оттенок

Если бы ты сыграл сейчас с Sisters Of Mercy, как бы это звучало?

(Cмеется) Понтия не имею. У меня даже желания нет создавать подобную компиляцию: the Mission и Sisters Of Mercy. Я не играл с нимицелых двадцать три года! Это очень много! Я не могу представить, как бы это было сейчас – поработать с Эндрю (его я не видел около пяти-шести лет). Очень тяжело представить, как бы мы звучали вместе. Мы слишком разные.

А ты с Sisters вообще не общаешься? Ты чувствуешь свою сопричастность?

Нет. Смотри, в Sisters Of Mercy я был два года, а в the Mission – двадцать один год. Это просто как предыдущее место работы – знаешь, все меняют работу, все чувствуют то же самое к своей предыдущей работе…

Ты вынес для себя какие-нибудь уроки из той своей «работы»?

Время – очень забавная штука. Чем больше проходит времени, тем ярче становятся воспоминания. Работать с Sisters было прикольно. Мы записали отличный альбом, отыграли отличные концерты. Все было круто. Но я больше ничего не испытываю к Sisters Of Mercy.

А следишь за их творчеством? Был на концертах?

Последний раз я слышал о Sisters Of Mercy году в 2000-2001, тогда мы были вместе в Германии. Ну, и там я видел их выступление, нормально так выступили. Но специально не слежу. Я вообще-то в Бразилии живу. Я не сильно ими интересуюсь и уверен, они интересуются моими делами не больше.

В 2006 году вышел DVD+CD «Lighting The Candles», расскажи об этом поподробнее. Что вас подвигло выпустить такую штуку? И «Anthology: The Phonogram Years», двойной CD, содержащие редкие записи и хиты. Похоже, вы решили зафиксировать свое прошлое посредством таких релизов?

Зафиксировать историю? Нет. Последний студийный альбом был выпущен в 2001 году. И многие могут подумать, что я какой-нибудь ленивый ублюдок. Но это же не правда! Мы много записывались, мы много ездили с концертами, мы вообще много всего сделали. К тому же у меня был такой период, когда я переезжал с места на место, я жил немного в Калифорнии, немного в Англии, затем мы с женой переехали в Бразилию и решили обосноваться здесь. Ну, а здесь надо было начинать все сначала, например, здесь даже студии не было.

Когда вы приедете в Россию?

Осенью, я так думаю, в ноябре, мы отправляемся в тур. Но я не хочу играть в Западной Европе, я бы сыграл в России, Болгарии, Румынии. Мы никогда там не были, а мне бы очень хотелось. В июне мы собираемся посетить Израиль. Я никогда не был в Израиле, я очень этому рад. Я обожаю приезжать в страны, где еще не был, играть для новых людей.

Ты чувствуешь историческое  значение the Mission?

Не совсем. Мы существуем долгое время – да. Но, говоря о музыке, лично я вспоминаю таких людей, как Фрэнк Синатра, Элвис Пресли, Джон Леннон, Led Zeppelin, U2. Люди, которые сыграли важную роль в развитии популярной музыки. The Mission я вижу иначе. У нас есть своя аудитория. И наша музыка важнее для наших поклонников и для нас, чем для истории.

А что, если еще через двадцать лет the Mission будут изучать в школах?

Да вряд ли это случится. Главное, что мы хорошо делаем свою работу. Конечно, это очень здорово, когда тебя узнают. Но, по большому счету, мне вообще все равно, что там будет через двадцать лет. Меня больше волнует, что происходит сейчас.

Расскажи секрет долголетия группы?

(Cмеется) Секрет – мы пьем красное вино каждый день. Если серьезно, мы просто наслаждаемся своей работой, а нам за это еще и платят деньги. Это лучший вариант.

Как ты назовешь стиль, в котором вы играете?

Трудный вопрос. Я бы сказал, что the Mission – это рок-группа. Мы играем что-то между Led Zeppelin и U2.

А как насчет того, что the Mission приписывают к готик-року?

Ну, мое мнение не всегда будет совпадать с чьим-нибудь еще. Я думаю, что нам приписывают этот стиль, исходя из истории группы. Я пришел из готик-рока. Сначала мы, возможно, и играли нечто, напоминающее готику. Но, на мой взгляд, в нас нет ничего от готик-рока. Ну, может, иногда лирика похожа на готическую, но я не думаю, что Mission - это прямо такая мрачная меланхоличная музыка.

А почему в начале своего ты творческого пути ты выбрал готику? И почему потом сменил стиль?

Да я толком и не выбирал ничего. Когда я только начинал играть на гитаре, я слушал Led Zeppelin и Дэвида Боуи. Немного позже мои музыкальные пристрастия изменились, я слушал группы типа Siouxsie And The Banshees. И музыка, которую я слушал, влияла на то, что я играл. А изменил я стиль, потому что все меняется. Меняется, чтобы стать не то чтобы лучше, но чтобы стать другим. Надоедает делать одно и то же из раза в раз, причем не только в музыке, это касается любой работы.

Ты слушаешь что-нибудь из современной музыки?

С учетом того, что я живу в Бразилии, я не очень-то хорошо разбираюсь в современной музыке. Но я слушаю радио, покупаю диски, читаю журналы. Мне не очень нравится современная музыка. Я хочу сказать, несомненно, раз они делают это, должен найтись в мире человек, которому это понравится.

А что ты слушаешь сейчас?

Из современных групп мне нравится Arcade Fire, Europe, Placebo, Radiohead, Massive Attack. Такжеялюблюстарыегруппытипа People, Rolling Stones. Я еще много мог бы перечислять!

А тебе не кажется, что в последнее время музыка стала неразрывно связана с коммерцией?

Нет, мне так не кажется. Музыка всегда была связана с коммерцией, потому что музыка - часть масс-медиа. Если уж так подумать, то и в 60-е люди делали музыку за деньги, и People были коммерческим проектом. Потом был Дэвид Боуи в 70-е, и U2 – в 80-е. Дело не в том, что музыка стала коммерцией, просто в мире произошел масс-медиа-взрыв – появились телевидение и интернет.

Ну, когда появилось телевидение, у музыкантов просто появился еще один канал. А интернет несет для музыкантов много негатива. Ведь там музыку можно скачать, что многие приравнивают к воровству…

Интернет – великое изобретение. Мне даже подумать страшно, где бы и чем бы я сейчас был без него. Например, у меня есть друзья в Англии, и у меня есть отличный способ связаться с ними. Я бы просто загнулся без интернета. Это фантастика – люди получают информацию, находят музыку, они могут найти записи the Mission, не бегая по магазинам в поисках альбомов…

А что касается mp3?

А что mp3? Ну, у меня есть iPod. Но я покупаю диски и перекидываю на iPod. Вот моя жена качает. Ей нравится одна песня на всем альбоме, и что, она будет покупать весь альбом? По-моему, это было бы достаточно глупо.

А тебе бы не хотелось пожить где-нибудь вдали от цивилизации?

(Cмеется) Нет…неа. Совсем бы не хотелось. Я живу в Бразилии, за городом. До моей деревни надо идти пять километров, тут даже дороги нет. Зато здесь и людей нет, никто не нападет – не страшно. Но у нас есть телевидение, телефон, интернет… Без всего этого я бы пропал. Нет, я определенно не хотел бы жить там, где нет связи с цивилизацией.