Любовь — загадочная сила, которая может иметь совершенно непредсказуемый вектор приложения и быть направлена как в созидательное, так и разрушительное русло. Любовь — необъяснимое явление, с которым связано столько разных и порой противоположных друг другу эмоций. Воспоминания, от которых сжимается сердце, мечты и фантазии, от которых теряешь рассудок и сон, надежды, в любой момент готовые обратиться в пепел, боль, отчаяние, ни с чем не сравнимая эйфория и ощущение полета — все это в совершенно непредсказуемых последовательностях способен испытать человек, инфицированный вирусом любви. Различные ракурсы этого явления находят свое отражение в творчестве известной немецкой электро-готик группы In Strict Confidence. Названия: «Idustrial Love», «Love Kills!», «No Love Will Heal» говорят сами за себя. А началось все тоже с любви… Любви к музыке будущего фронтмена группы Денниса Остермана. Это и побудило его к созданию проекта Seal Of Secrecy, который вскоре был переименован в In Strict Confidence. Первое кассетное демо новообразованного коллектива было записано в 1992 и получило претенциозное название «Sound Attack».

Но первым крупным успехом In Strict Confidence можно считать вышедший на культовом лейбле «Zoth Ommog» дебютный альбом «Cryogenix» (1996), первоначальный тираж которого полностью разошелся в первую неделю продаж. Вышедший два года спустя диск «Face The Fear» преумножил этот успех и вознес группу на вершину европейской электро-индустриальной сцены. С тех пор минуло немало лет, а In Strict Confidence по-прежнему находятся в авангарде движения, от альбома к альбому развивая и совершенствуя свой фирменный стиль. Что выделяет эту группу из числа ей подобных? Это броские мелодии, эксперименты со звуком, мощная энергетика танцевального индастриала, настоящая готическая красота и неподдельные эмоции, глубокомысленные тексты на вечные темы, сильный и в то же время вкрадчивый голос Денниса, контрастирующий с ангельскими женскими вокалами. Музыка In Strict Confidence имеет индустриальные корни, однако в их композициях в грубую шероховатую электронику абсолютно естественно вписываются самые нежные лирические мотивы.

Новый альбом «La Parade Monstrueuse» снова повествует о любви и вдохновлен одной из самых необычных «love story» прошлого века — фильмом 1932 года «Уродцы». Отвергнутая современниками, обросшая легендами и почти забытая история снова оживает в музыке In Strict Confidence. Бродячий цирк Денниса Остермана вот-вот остановится около вашего дома. О том, что творится за кулисами электронного шапито, нам поведали сам Деннис и главный женский голос группы Антье Шульц.

В Москве говорят о том, что в Европе сейчас очень холодно. Как вы спасаетесь от морозов?

Деннис: О, у вас, правда, передают такие новости? А у нас все говорят о том, как холодно в России. Я сам живу в горах, и зимой здесь много снега и очень красиво и холодно. Ну, по крайней мере, в доме тепло.

Антье: Я дам один совет: много теплой одежды, чтобы быть похожим на капусту, много горячего чая и теплая ванна каждый вечер.

Какая погода вам больше всего по душе? Влияет ли как-нибудь смена времен года на вашу творческую активность?

Д.: Нет, творческий процесс никак не зависит от времени года. Мне нравится лето и зима — оба времени года по-своему очаровательны.

А.: Определенно теплое время года... Это так здорово, выйти на улицу и не замерзнуть даже вечером. Не думаю, что сезон влияет на мое творчество... Летом я вдохновляюсь тем, что происходит вокруг, зимой — больше фильмами и книгами... А хорошими историями из жизни можно вдохновляться постоянно.

С каждым разом запись очередного альбома ISC занимает все больше времени. Что служит этому причиной?

Д.: Во-первых, процесс выпуска альбома становится все дороже. Во-вторых, например в этот раз, мы написали очень много песен. Откровенно говоря, мы написали так много песен, что пара из них войдет уже в следующий альбом.

Расскажи о записи альбома.

Д.: Альбом готов! Надо было сделать много всего, это отняло много времени, но все равно мы просто счастливы.

В группе появилось две новые участницы, Хайди Спаркс и Нина де Лианин. Как вы познакомились?

Д.: Мне всегда хотелось, чтобы в группе была гитаристка, просто потому, что сейчас это редко встречается и своего рода «экзотично». По воле случая я познакомился с Хайди, а через нее познакомился с Ниной, которая стала второй вокалисткой.

Что было сложнее всего при записи этого альбома?

Д.: Не было ничего для меня непривычного. Самое сложное было правильно распорядиться временем. Мне было нелегко работать со столькими людьми. Сочетание студии и техников может свести с ума.

Я слышала, что «La Parade Monstrueuse» получился более «попсовым», это так?

Д.: Нет, этот альбом не более попсовый, чем «Exile Paradise». На самом деле звучание «La Parade Monstrueuse» грубее и даже тяжелее, чем на наших предыдущих работах. В целом же я не изменил традиционному звучанию ISC.Что означает название «La Parade Monstrueuse»?

Д.: Мы назвали альбом в честь классического ужастика тридцатых годов «Уродцы». По-французски он называется «La Monstrueuse Parade». Мы подхватили и воплотили идею этого фильма в нашем альбоме.

Однажды ты сказал, что вы сначала сочиняете музыку, а потом текст песни. С чем это связано? Значит ли это, что музыка важнее лирики?

Д.: Нет, я расставляю приоритеты не по принципу «что важнее», просто гораздо легче написать текст к сочиненной музыке, чем наоборот.

А.: Я не так хорошо справляюсь с написанием «стихов», как с сочинением «песен»... Музыка для меня своего рода «кино для разума», и когда я слушаю какой-нибудь демо-трек, я сразу же начинаю сочинять песню.

Как бы ты мог охарактеризовать каждый из своих альбомов в отдельности?

Д.: Я бы хотел охарактеризовать сразу все наши альбомы: гармония и жестокость, любовь и ненависть, свет и тьма...

Что вдохновляет вас?

Д.: Меня вдохновляет все, все грани жизни. Вокруг столько всего, что можно было бы подхватить и с помощью фантазии связать это в одном тексте.

А.: На мой взгляд, тут речь идет о целой жизни, моей ли или жизни моих друзей. Я всегда наблюдаю за окружающим миром, он хранит множество историй.



Идея клипа «My Despair» принадлежит тебе?

Д.: Это видео было снято собственными усилиями. Хотя это свершилось лишь потому, что у нас есть друзья, которые являются профессионалами в данной области, они нам с радостью помогли. В другом случае мы не смогли бы снять видео по финансовым причинам.

Этот клип был удален с таких ресурсов, как MySpace и YouTube. Ты прокомментировал это в контексте американского законодательства. А как ты относишься к сексуальным табу в современном обществе?

Д.: Я могу понять, что хардкор остается в закрытом доступе. Для меня остается загадкой, почему в Америке возникает столько сложностей, чтобы показать обнаженную грудь на один короткий момент, когда в то же время не возникает препятствий для трансляции фильмов с жесточайшими сценами насилия в дневное время. В данном случае Америка подает пример бессмысленной двойной морали.

У тебя есть цель разрушить эти табу?

Д.: Нет, я не пытаюсь нарушать табу — я просто не ограничиваю себя ими. Таким образом, я, возможно, рушу чьи-то табу, но не свои.

А были ли у вас проблемы в Германии?

Д.: В Германии к обнаженной натуре относятся терпимее, чем в США, но менее терпимо к насилию. Конечно, в Германии тоже есть определенные правила относительно демонстрации обнаженной натуры, но, что касается нашего клипа, мы этих правил не нарушили.

Главными героями некоторых твоих фотосессий и клипов являются не люди, а фантастические существа. Считаешь ли ты, что человек несовершенен и его тело нуждается в каких-нибудь усовершенствованиях?

Д.: Нет, человеческое тело не несовершенно. И я не хотел бы его как-либо улучшить, но в контексте искусства и, например, видеоклипа тело можно сделать интереснее.

Что бы ты усовершенствовал в себе?

Д.: Ничего… хотя, ладно, мне надо бы сходить в парикмахерскую. (Смеется)

Что ты чувствуешь, когда кто-то делает ремиксы на твои песни?

Д.: Мне нравится, когда на наши песни делают ремиксы, но сам ненавижу делать что-то такое. Ремикс хорош тогда, когда артист привнес много своего. Но если результат не сильно отличается от оригинала, тогда он просто скучен.

Райс Фулбер (Front Line Assembly) сделал ремикс на одну из ваших песен. Как это произошло?

Д.: У нас наладились отношения с Райсом пару лет назад, когда мы вместе отправились в тур по Германии.

Как ты оцениваешь его ремикс? Удалось ли ему открыть что-то новое в ISC?

Д.: Как и ожидалось, он сделал типичный индастриал-микс, который совершенно изменил атмосферу оригинала песни.

Общаешься ли ты сейчас с Фулбером и другими участниками FLA?

Д.: С Райсом — да, но больше ни с кем.

Нравятся ли тебе последние работы FLA? И какой твой любимый альбом?

Д.: На мой взгляд, последние альбомы вышли каким-то лихорадочными, хотя и отличными, несмотря ни на что. Моим любимым альбомом остается «Tactical Neural Implant». Альбом звучит просто невероятно.

Какие еще группы тебя вдохновляют?

Д.: О, их так много! Начиная с Dead Can Dance и заканчивая Nine Inch Nails и Skinny Puppy.

Вы поете на английском и немецком языках. Что обычно заставляет вас принять решение, спеть на том или ином языке?

Д.: Это решается спонтанно.

А.: Я об этом не думаю. Когда я начинаю писать, слова сами приходят мне в голову, они подходят к музыке, звучание слов подходит к вокалу, лирика раскрывается. В этот самый момент я и решаю, будет ли песня на немецком или на английском. После этого я начинаю работу над песней.

Какой язык вы хотели бы выучить, чтобы петь на нем?

Д.: Хм, возможно это прозвучит странно, но мне нравится арабский язык. Даже фонетика сама по себе интересна, и с ее помощью можно было расставить интересные акценты в музыке. Но я никогда не смогу выучить этот язык.

А.: Может быть, французский. Я изучала этот язык в начальной школе, но спустя столько лет все забылось... Мне очень нравится слушать французский. Что бы ты ни сказал по-французски, это будет звучать похотливо. (Смеется)

Как ты думаешь, влияет ли язык на эмоциональную окраску песни?

Д.: Самую малость.

В немецком языке все больше англицизмов и других заимствованных слов, несмотря на то, что есть немецкие эквиваленты. Что вы думаете об этом? Влияют ли эти тенденции на ваше творчество?

Д.: Я люблю немецкий язык. Влияние англицизмов негативно отражается на языке, но подобные процессы практически невозможно остановить. Языки развиваются все больше.

А.: Это, конечно, странно, но этого не избежать... Хотя, по-моему, это больше касается делового и разговорного стиля, меня никогда не беспокоила эта проблема при написании песен.

Как идут дела с твоим лейблом «Minuswelt»? Тяжело ли сейчас содержать лейбл?

Д.: Конечно, и на группе, и на лейбле кризис отразился, а плюс к тому еще и тяжелая ситуация на рынке CD. Что касается лейбла, я больше не заключаю контрактов с новыми группами.

Расскажи немного о проекте Controlled Fusion?

Мы со Штеффеном познакомились в середине девяностых, когда еще была популярна так называемая «кассетная сцена». Интернет еще не был так распространен, поэтому молодые музыканты уделяли особое внимание аудиокассетам. Штеффен искал вокалиста для своего проекта. Мы записывали песни, так ни разу и не встретившись друг с другом. Он просто посылал мне инструментальные композиции, на которые я накладывал вокал.
Из этого сотрудничества выросла настоящая дружба.

Почему проект заморожен?

Основная причина — недостаток времени. ISC отнимает у меня много времени и сил, а Штеффен работает звукорежиссером на одном из телеканалов, а также он пишет музыку к фильмам.

Какие у вас отношения сегодня?

Мы сохраняем дружеские отношения и постоянно поддерживаем контакт. Еще он сделал ремикс для одной из песен с нового альбома ISC.

Есть ли у Controlled Fusion будущее?

Я уверен, что есть. Правда, ни одной новой песни мы еще не записали, но мы очень хотим выкроить для этого время.

И в заключение, скажи что-нибудь своим российским фанам.

Д.: Druzba!